Полеты к другим звездным системам.
Я сижу на гребанном неуютном деревянном кресле с привязанными руками и спеленутами ногами. Парикмахер выстрагивает озерки на моей рыжей шевелюре, а католический священник уже дал мне благословение в ад.
Через минут десять меня поджарят, как сосиску в гриле. И хочется надеется, что не смажут кетчупом и горчицей – хотя, как знать, кое-кто съел бы меня вместе с потрохами. И я даже знаю таких людей, их как минимум трое – родители Сэма и его женушка Салли.
Эх, судьба моя злодейка, что же мне так не повезло?!
А начиналось все просто замечательно, если не сказать – просто великолепно.

Я думаю, что мир похож на громадный жилой дом – многоподъездный, многоэтажный, многомерный и закрученный в ломовую спираль.
Но все жильцы в этом доме разные и различные во всем: культуре, философии, строении тела.
Но соседи не ходят в гости друг к другу в здоровенных домах, если раньше они не соприкоснулись где-либо – в детстве, в школе, в институте, родне et cetera.
Представьте себе картину дня.
А вот и вечер - сантехник Вася едва дополз до своей квартирки, предвкушая насладиться ужином с поллитровкой и телевизором в обнимку. Жена Люся все подогрела, накрыла и зовет суженного. Водка, холодная, нет, ледяная, разлита по стаканам. Назревает тост.
Дзииииииииинь!!!
Кого черти несут?! В глазке знакомая морда соседа справа – профессора физики в МГУ.
- Че надо – вопрошает Вася.
- Извините, не соизволите ли впустить вашего соседа на минутку. Есть важный разговор.
- Водку жрать будешь?
- Нет, нет, что Вы, я водку не пью. Если только немножко вина французского.
- Вина не держим – с облегчением Вася говорит и впускает соседа, с трудом припоминая его имя – Иннокентий Калистратович, кажись.
Бочком, бочком ввинчивается сосед в квартирку и на кухню. Тревожно поглядывая на Васю и Люсю, говорит:
- Извините, но сегодня запустили андронный коллайдер во Франции-Швейцарии. Так я по доброте душевной хотел успокоить вас и сообщить, что вероятность уничтожения нашего мира от этого проекта ничтожно мала – она не превышает трех тысячных процента. Вы представляете себе такое? Можете спать спокойно.
Вася молча опрокидывает один стакан кристалловской водки путинки, далее наливает второй и выпивает, уже закусывая луковицей с ржаным хлебом.
Мутно поглядывая на профессора, Васю бормочет:
- Не знаю, хренайдер не ремонтировал. Может у вас бачок потек, или ванна засорилась, господин профессор? Только я сегодня никакой. Все завтра. Да и натурой не беру – пожалте полновесным рублем. Бачок за двести рябчиков, а ванну за пятьсот.
Занавес.
Можете додумать сами последствия хождения в народ композитора симфоний или философа, поклоняющегося Хайдеггеру на пару с Кьергором.
Заранее неплохо написать бы заупокойную сонату, снабдив ее некрологом заумным.
А вот представьте 2357 год от рождества Христова. Земляне построили фотонный звездолет и отправили его
к системе Сириус на предмет контакта с внеземной цивилизацией.
Успешно преодолев пространство и простор, наши разведчики находят таки планету, на которой возможна жизнь. Спуск, все дела и вдруг контакт.
Но сириусане уже ускакали на миллионы лет вперед в развитии своем, и сейчас у них такая форма общественного устройства - каждый индивид выбирает максимально крепкий носитель своего тела, а практика показала, что это октаэдр из кремния, и занимаются внутренней йогой. Оказывается, что они уже обследовали всю Вселенную. Везде одна байда, что в фас, что в профиль. И какого хрена лысого лететь к черту на рога, если новостей нет ниоткуда новых.
Сразу десяток добровольцев пожелал превратиться в октаэдры. No promblems. Вот машина, с одной стороны сыпешь песок, с другой залезаешь сам.
Десять придурков с радостным гиканьем превратились в причудливые разноцветные камни правильной формы. И сразу в крик:
- Что за дела? Мы ничего видим и не чувствуем, однако.
А им ответ от аборигенов:
- А разве чакры вы свои еще не открыли? Зачем тогда вы в камни себя обратили?
Остальная толпа ломанула в звездолет и спешно направилась домой. Да вот незадача, недалече мигнула сверхновая анютиным глазком и кораблик с населеньем вместе прошит был жестким гамма излученьем и отправился в небытие. Се ля ви.